— На вид они тяжелые и крепкие.

— Ты так думаешь? Давай проверим.

Он спрыгнул со скайборда на один большой камень и смелошагнул на пятно тени.

Тэлли подвела свой скайборд ближе и соскочила на крупныйвалун рядом с Дэвидом. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела, чтопозади валунов — пустое пространство. Дэвид лег на живот, протиснулся в щель взавале и исчез в темноте.

— Иди сюда, — позвал он.

— А там… там ведь на самом деле нет поезда со скелетамиржавников?

— Пока мне ничего такого не попадалось. Но может быть,нам сегодня повезет.

Тэлли легла на живот и поползла внутрь туннеля, междухолодных, тяжелых камней.

Впереди мелькнул огонек, и Тэлли увидела Дэвида, сидящего сфонариком в руке на корточках в небольшой пещерке. Тэлли подползла ближе и селарядом с ним на плоский обломок камня. Их окружили огромные тени.

— Значит, туннель обрушился не целиком.

— Вовсе нет. Скала растрескалась на куски — большие ималенькие. — Дэвид направил луч фонарика в расселину между собой и Тэлли.Тэлли прищурилась, вгляделась в темноту и увидела внизу более обширное пустоепространство. Блеснул металл — это был отрезок колеи. — Ты толькопредставь себе, что мы смогли бы туда забраться, — мечтательно проговорилДэвид. — Не пришлось бы выпутывать рельсы из всех этих лиан. Лежит колея итолько ждет, когда мы к ней придем.

— Ну да, всего сотня тонн скал на пути.

Он кивнул.

— Это верно, но оно того стоит. — Он направил лучна свое лицо и скорчил жутковатую гримасу. — Тут никого не было сотни лет.

— Круто.

У Тэлли мурашки бежали по коже, ее взгляд то и дело падал натемные трещины в скалах, окружавших их. Может быть, люди сюда и вправду давноне наведывались, но в темных прохладных пещерах мало ли кто мог обосноваться.

— А я все думаю, — проговорил Дэвид, — чтотуннель мог бы открыться перед нами, если бы только мы смогли сдвинуть с местасамый правильный камень…

— Главное, чтобы не самый неправильный, из-за которогонас всех тут придавит.

Дэвид рассмеялся и перевел луч фонарика на Тэлли.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

Тэлли вгляделась в темноту, пытаясь рассмотреть выражениелица Дэвида.

— Ты о чем?

— Я же вижу, как сопротивляешься.

— Сопротивляюсь? Чему?

— Жизни в Дыме. У тебя она вызывает сомнения.

У Тэлли снова по спине побежали мурашки, но на этот раз неот страха перед тем, что где-то рядом — змеи, летучие мыши или кости давноумерших ржавников. «Неужели Дэвид уже догадался, что я шпионка?»

Ну… да, пожалуй. Мне и правда все это кажется несколькосомнительным, — немного скованно отозвалась она.

Дэвид кивнул, его глаза сверкнули в темноте.

— И хорошо. Ты воспринимаешь все всерьез. А многиеребята попадают сюда и думают, что здесь сплошные развлечения и игры.

— Я ни одной секунды так не думала, — тихопроговорила Тэлли.

— Я это понял. Для тебя это не просто забава, как длябольшинства беглецов. Даже Шэй, которая твердо верит в то, что Операция Красотыне нужна, не до конца понимает, до какой степени это серьезно — Дым.

Тэлли промолчала.

После долгой паузы Дэвид продолжал:

— Тут опасно. Большие города — они как эти камни. Могутказаться прочными на вид, но стоит их расшевелить, и они обрушатся.

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, —сказала Тэлли. С того дня, когда она отправилась на операцию, она чувствовала,как давит на нее оставшийся теперь за спиной город. Она из первых рук узнала отом, что места вроде Дыма очень мешают жить людям типа доктора Кейбл. — Новсе-таки мне не совсем ясно, почему они там так из-за вас бесятся.

— Это долгая история. Но некая ее часть…

Тэлли немного подождала и спросила:

— Что?

— Ну… Это тайна. Обычно я не рассказываю об этомникому, пока они какое-то время не поживут здесь. Несколько лет. Но ты, похоже…человек довольно серьезный и сможешь понять.

— Можешь доверять мне, — выпалила Тэлли и тут жеподумала: «С какой стати? Я — шпионка, я — подсадная. Я — последний человек,которому должен доверять Дэвид».

— Надеюсь, что это так, Тэлли, — проговорил Дэвид,потянувшись к ней. — Потрогай мою ладонь.

Она взяла его за руку и провела кончиками пальцев по ладони.Кожа оказалась грубой, шершавой, как крышка стола в столовой, а на большомпальце загрубела мозоль — жесткая и сухая, как задубевшая от времени шкура.Неудивительно, что он целый день работал и не жаловался.

— Вот это да! А долго надо зарабатывать такие мозоли?

— Лет восемнадцать.

— Лет во… — Тэлли не договорила. Она в изумленииумолкла, мысленно сравнила мозоли Дэвида со своей нежной, покрывшейся водянкамикожей и попыталась представить себе изнурительные полдня тяжкой работы,растянутые на всю жизнь. — Но как же это?

— Я не беглец, Тэлли.

— Не понимаю.

— Мои родители были беглецами, а я нет.

— О… — Тэлли почувствовала себя очень глупо, но ейтакое и в голову не приходило.

Ведь если кто-то умудрился прожить в Дыме всю жизнь, он могтут и детьми обзавестись. Правда, малышей она пока не видела. И вообще, поселокпоказался ей таким хрупким, таким непостоянным… Рожать в нем — все равно чторожать в туристическом походе.

— Но как же они смогли? В смысле — без всяких врачей…

— Они сами врачи.

— А-а… Но… погоди. Врачи? Сколько же им было лет, когдаони убежали?

— Не так уж мало. Они в то время уже не были уродцами.Кажется, это называется «красавцы среднего возраста».

— Ага, наверняка они были уже среднего…

Юные красавцы и красотки при желании могли учиться илиработать, но на практике мало из них кто задумывался о профессии, пока непереходил в категорию «зрелых».

— Стоп. Что ты хочешь сказать? Что значит «они уже небыли уродцами»?

— Не были. А теперь они уродцы.

Тэлли пыталась заставить свой разум осмыслить сказанноеДэвидом.

— Ты хочешь сказать, что им не делали третью операцию?Они уже старики, но выглядят на средний возраст?

— Да нет, Тэлли. Я же сказал. Они врачи.

Тэлли содрогнулась. Это известие поразило ее куда сильнее,чем срубленные деревья или жестокие красавцы и красотки. Таких потрясений ей неприходилось переживать с того дня, как из Уродвилля ушел Перис.